Профессор Олег Фиговский,
академик Европейской академии наук, РААСН и РИА;
директор по науке и развитию INRC «Polymate» (Israel) и Nanotech Industries, Inc. (США);
член Центрального правления Нанотехнологического общества России.
Переход к инновационной экономике, который так необходим России, и о котором очень много и пространно говорит руководство страны, невозможен без восстановления из руин науки и образования. И Российской науке, помимо демократизации и переформирования отживающих институций типа РАН, необходим пересмотр бюджетных приоритетов на федеральном и региональном уровне. Детально я говорил об этом еще в своем выступлении на форуме «Интеллектуальная Россия», проходившем в Дубне более 5 лет тому назад.
Хотя социолог науки Роберт Мертоп считал, что наука не может нормально развиваться без демократии, его тезис сегодня не абсолютен. Опыт Китая показывает, что огромная государственная финансовая поддержка позволяет науке в Китае успешно развиваться. Такая программа как мегагранты, которых, увы, совершенно недостаточно, - типичная «китайская» программа; а программа «Глобальное образование для россиян», начало которой планируется на следующий год, - абсолютная «китайская» программа.
По мнению ректора Российской экономической школы Сергея Гуриева, «самое важное в настоящее время – составить карту российской науки. Узнать, что у нас есть, чего у нас нет. Это позволит выделить исследователей, которые являются частью международного научного сообщества, и создать инструменты финансирования для того, чтобы они эффективно развивались в этой международной науке. В России уже есть так называемая «программа мегагрантов», но таких программ должно быть много, они должны быть разнообразными. Они должны позволять людям возвращаться в страну, они должны помогать людям ездить туда и обратно, должны быть программы по привлечению постдоков, профессоров, для того, чтобы создавать современные аспирантские программы здесь. Университеты должны уметь нанимать этих людей на внутрироссийском или международном рынке. Здесь нет никакого бинома Ньютона, хорошо известно, как нужно строить научную среду. Но мне кажется, что общество не готово принять эти правила игры, потому что люди находятся в заблуждении, что у нас есть какая-то замечательная наука. Вполне возможно, что у нас гораздо меньше конкурентоспособных ученых, чем это кажется обществу. И такая карта российской науки, наверное, и подскажет, где мы находимся. Надеюсь, что я ошибаюсь, и хороших ученых в России очень много. Тогда и вообще ничего не надо делать, и все будет хорошо и так», - считает профессор Сергей Гуриев.
26 июля 2012 года на сайте общества научных работников был начат опрос «Ваше отношение к программе мегагрантов». 75% опрошенных поддержали мнение, что программу нужно закрыть, деньги с мегагрантов направить на миди-гранты или в РФФИ. Еще 11% считают, что программу нужно продолжить, но повысить качество экспертизы и требования к участникам. В то же время 6% респондентов полагают, что программу мегагрантов нужно закрыть, а деньги с мегагрантов направить на повышение зарплат ученым. Стоит обратить внимание, что никто из членов ОНР пока не проголосовал за то, чтобы продолжить проект в том виде, в каком он есть.
Большинство участников опросов возмущено этой программой. Так, доктор биологических наук, Виталий Кушниров считает: «Мегагранты – меганесправедливость. Вы, наверное, имеете в виду сколько-нибудь крупное, дорогое оборудование, потому что иное все-таки как-то можно купить. Я полагаю, что крупное оборудование должно быть исключительно в коллективной собственности в центрах пользования. Только так оно отработает свою высокую цену, иное – разбазаривание бюджета. Одна лаборатория не может в полную силу загрузить такие приборы. Так что мегагранты – однозначное зло, пир за счет бедного большинства, нас с вами».
Аналогичное мнение у доктора физико-математических наук Дмитрия Дьяконова, который замечает, что поддержка сильных коллективов должна быть постоянной, а не временной. Нужно создавать группы вокруг «выдающихся» по конкурсу по международным стандартам и на постоянной основе. Профессор Иркутского госуниверситета отмечает: «Сейчас уже видно, что все идет по типичному сценарию «получилось как всегда». Новая версия «мегагрантов» полностью выхолащивает идею создания новых лабораторий по прорывным и актуальным направлениям науки (с нуля), превращая мегагранты в некое подобие конкурсов РОСНАНО по коммерциализируемым или чисто прикладным темам с абсолютно неприемлемыми требованием по привлечению равного софинансирования аж на следующий год выполнения проекта. Откуда, где фундаментальщику найти 30 млн., да еще и в современной России? Этот вариант мегагрантов очень многие коллеги считают полностью «распильным» проектом, и довольно трудно с этим поспорить. Помнится, совсем недавно, в 2011 году, камерунец Это'О заключил контракт на 3 года с Махачкалинским «Анжи» на сумму 60 млн. евро, что сопоставимо с половиной «стоимости» программы мегагрантов, проведенной в тот же год. Если уж на одного футболиста столько денег нашлось…».
Предполагаемое продление мегагрантов на следующие два года – необходимость, ибо за первые два года практически было закуплено оборудование и начала формироваться научная школа. Однако согласно постановлению правительства РФ за N 531 от 30 мая 2012 года, условием продления мегагранта является добыча внебюджетных денег на второй год нового срока – государство на первый год даст не больше, чем удастся добыть на второй.
По мнению одного из победителей мегагрантов, профессора Мичиганского университета, США, Алексея Кондрашова, это условие, принятое по настоянию Минфина, является ошибкой по следующим причинам:
1. Темы большинства мегагрантов – не прикладные. Как прикажете, к примеру, добывать внебюджетные деньги Вашему покорному слуге, производящему «Филогенетический анализ сложного отбора в молекулярной эволюции»? Конечно, я принял приглашение рассказать о нашей работе в каком-то клубе бизнесменов, и под конец просил их о деньгах, но пока что ничего не получил. Думаю, что и не получу.
2. Может оказаться, что мегагрант Иванова получит высокие оценки международных экспертов, но не внебюджетные деньги, а мегагрант Петрова – наоборот. И что тогда? Судя по разговорам среди мегагрантодержателей, почти никто эти деньги добыть не надеется, а из постановления N 531 следует, что без внебюджетных денег продления не будет. Если так, то зачем городить огород?
3. Из рассылаемых Минобрнауке писем создается впечатление, что добывания внебюджетных денег ждут скорее от Вузов, в которых находятся мегагрантные лаборатории, а не от самих мегагрантодержателей. Коли так, то заведомо пролетят мегагранты, полученные бедными Вузами, а также те, которые не нужны Вузовскому начальству. Одной из целей программы мегагрантов было начать переход к нормальной системе, при которой единицей финансирования является лаборатория, и деньги распределяются путем peer review, никак не подконтрольного администрации Вуза. Тогда можно было бы ожидать, что со временем сильная и независимая лаборатория начнет тянуть вверх свое окружение. Эта цель не будет достигнута, если окажется, что опять все решают ректоры и их финансовые возможности.
4. Если в результате этой попытки сэкономить деньги почти все мегагранты будут загублены, произойдет большой скандал. Что еще хуже – уже потраченные на каждый мегагрант 150 млн. рублей окажутся фактически выброшенными на ветер. Мы только начинаем разворачиваться – приборы заработали меньше года назад. Если в декабре мою лабораторию закроют, то сотрудники разбегутся-разъедутся, а стоившая 30 млн. Illumina HiSeq – 2000 станет покрываться пылью, поскольку ее полноценная эксплуатация с полной загрузкой стоит не менее 20 млн. в год. При том, что работает она у нас отлично и уже генерировала огромное количество данных, причем не только для моей группы.
Но самое странное, что мегагранты практически не были выделены на проекты по прикладным наукам. Неясно тогда на каком фундаменте будут создаваться прорывные технологии. В таком случае России придется копировать и закупать зарубежные технологии «покрытые молью».
А вот директор по инновационному развитию ОАО «РОСНАНО» Юрий Удальцов уверенно заявляет, что все развивается динамично и поэтому правильно, ибо он сказал: «Я являюсь сторонником того, что стране, которая перешла на инновационный путь развития, нужны разные институты по разным типам инновационного развития. По крайней мере до тех пор, пока страна не найдет своего места на глобальном рынке разделения труда. Заранее сказать, что мы будем главной мировой космической державой или главной биотехнологической державой, не возьмется никто. Я бы на данном этапе видел необходимость стимулирования всего и поддержки всех ростков, что пробиваются. Мы не можем сказать, что мы страна типа Израиля или Финляндии, которая будет поддерживать исключительно стартапы.»
На мой взгляд, РОСНАНО неплохо справляется с ролью коммерческого инновационного фонда, однако без вклада в новейшие фундаментальные исследования, нет реальной надежды заполучить конкурентоспособные новые технологии и создать несколько направлений, где Россия «будет впереди планеты всей».
Аналогичная ситуация с фондом «Сколково», куда по сообщению пресс-секретаря министра финансов РФ Андрея Матвеева будет направлено 95 миллиардов рублей в период до 2015 года. По его мнению: «Инновационный центр «Сколково» должен стать крупнейшим в России испытательным полигоном новой экономической политики. На специально отведенной территории будут созданы особые условия для исследований и разработок, в том числе для создания энергетических и энергоэффективных технологий, ядерных, космических, биомедицинских и компьютерных технологий».
Как все солидно и красиво говорится, но не надо забывать о том, что в России вот уже двадцать лет не финансируется наука. А значит, просто нет фундаментального материала для НИОКР, не на чем основывать новые продукты, не из чего создавать новые технологии.
«Сейчас, кстати, все кому не лень рассуждают о том, почему бы не взять наработки советских ученых и использовать патенты, которые «пылятся» на полках в НИИ. Но ведь мы же говорим об инновациях в мировом масштабе. Именно такие инновации – вышедшие на глобальный уровень – повысят статус России в глазах других стран, и принесут реальную экономическую отдачу. Так вот, если патент был в советские годы, то он уже «протух», поскольку срок патентной защиты – двадцать лет, срок перевода национальной заявки в международную фазу – не более года», - справедливо замечает Андрей Афанасьев.
Если говорить о «патентах» в более общем смысле, имея в виду любые результаты исследований, то тут тоже мало на что можно надеяться. Наука и технологии в большинстве областей развиваются очень быстро, самые «горячие» области прорабатываются от и до лет за десять – и нам мало на что можно надеяться в изолированном мирке. Хотя, конечно, чисто теоретически, можно и найти какой-то крупный самородок, который случайно «откатился в сторону», не был просеян через мировое «сито».
Понятно, что уровень советской науки был не тот, чтобы просто взять и «пропасть» в стране. И, конечно, сегодня многие из тех ученых, которые трудились в советских НИИ, продолжают работать на научном поприще, но лучшие из них, как правило, работают за рубежом. За последние три года я проанализировал в своих статьях достижения науки и техники в области нанотехнологий, и выяснил, что авторы инноваций в этой области часто выходцы из стран СНГ.
«Существенная проблема российских инноваций, - как считает Андрей Афанасьев, - отсутствие внутреннего спроса. Давайте будем объективны: у нас нет рынка инноваций, т. к. они, по сути, никаким крупным российским компаниям не нужны. Они предпочитают покупать готовую технологию за рубежом. Как все изменить – вопрос очень сложный, и непонятно с какого конца его распутывать. По идее, в инновациях заинтересован должен быть, прежде всего, средний бизнес, особенно играющий на глобальном рынке. Так что, наверное, надо начать с пестования таких компаний. Второй момент – надо как-то открывать закрытые двери больших компаний, делать понятными их бизнес-процессы, для того, чтобы инноваторы могли встраиваться в их цепочки и обслуживать какие-то их нужды».
Именно поэтому в России доля частных инвестиций в науку в 2 раза меньше, чем в США и Швеции, в 2,5 раза меньше, чем в Японии и Южной Корее (см. таблицу).
Таблица*
*Данные Иосифа Хейфеца.
Даже в Китае доля частного сектора инвестиций в 1,5 раза больше, чем в России, причем общая сумма инвестиций в науку в Китае больше чем в России в 5,5 раза. Как говорится, комментарии излишни.
Весьма показательная история описывается в книге «Сколково: принуждение к чуду» . Маленькая компания создала дешевые датчики вибрации. Казалось бы – нужны всем, на отраслевых выставках ахают. А заказчиков нет – никому не нужно печальную правду об износе оборудования вытаскивать на поверхность. И вот везде все именно как-то так…
Таким образом, сейчас «раскрутить» инновационную машинку можно тоже только за государственные средства. Но было бы неплохо начать с «корней», т. е. с финансирования научных разработок. Создать не только РОСНАНО, а и аналог DARPA, и обеспечить возможность передачи интеллектуальной собственности от разработчика к венчурному предпринимателю.
Все мы знаем, что DARPA живет за государственный счет, но занимается вещами исключительной важности. Она – хребет всех инноваций, которые вырастают из ее технологий. Очень важно вкладывать в какие-то прорывные технологии, не ожидая при этом экономической отдачи ни через год, ни через пять. Именно так появился интернет, который породил GOOGLE и FACEBOOK. Несложно понять, что в итоге DARPA уже окупила себя на тысячу лет вперед, но на это потребовалась пара десятков лет. России нужен какой-то схожий механизм, который позволит вкладывать в инновации «с дальним прицелом».
Конечно, опыт DARPA впечатляет, но у России как-то не находится денег на финансирование науки. В предыдущих статьях я описывал опыт Израиля, Китая, Индии, которые по темпам роста инновационной экономики многократно превосходят Россию. В Израиль приезжают многочисленные делегации из России, и, прежде всего, из РОСНАНО и «Сколково», изучают опыт, а реального применения его что-то не видно.
«В России создается инструмент государственных программ, которые, в принципе, должны описывать всю социально-экономическую политику, и инновационная стратегия, как часть (такой) политики, в этих программах должна быть отражена»,- сказал Фомичев, зам. министра Минэкономразвития. По его словам, Минэкономразвития поставило перед федеральными органами исполнительной власти задачу включить мероприятия из стратегии в те или иные государственные программы РФ. Фомичев пояснил, что ведомства неохотно выполняют распоряжение, в частности, потому что пока еще не закончился первый этап формирования госпрограмм, когда меры по их реализации будут привязаны к бюджетному финансированию.
«У нас сейчас получается такая ситуация, что мы обязываем федеральные органы исполнительной власти принимать меры, которые потенциально могут быть затратны, но на это в бюджете (ведомств) не предусмотрено денег и на что … нет подтверждения от Минфина, что деньги будут»,- сказал замминистра.
Минэкономразвития будет настаивать на том, чтобы «хоть без денег на 2013 год, но такие мероприятия в госпрограммах появлялись, тем более, что многие мероприятия носят не финансовый характер, а скорее институциональный, связанный с разработкой различного рода актов и так далее»,- отметил Фомичев. Он добавил, что в таком случае будет понимание, в каких госпрограммах конкретные мероприятия учтены, и в каких объемах их нужно финансировать, «чтобы можно было нормально выходить с бюджетными заявками, если есть такая необходимость».
«Правительство РФ не будет обязывать госкомпании отчислять часть своих средств на какие-либо государственные проекты в области инноваций, как это было с решениями по наполнению фонда целевого капитала Сколковского технологического университета (Сколтеха)», - сообщил РИА Новости заместитель министра экономического развития РФ Олег Фомичев.
Следовательно, только в одном случае, согласно принятым весной этого года решениям, госкомпании, имеющие программы своего инновационного развития, будут выплачивать в фонд целевого капитала (эндаумент) Сколтеха или 1% от бюджета этих программ, или 3% от своей чистой прибыли по РСБУ. Ожидается, что таким образом в эндаумент за три года поступит 30 миллиардов рублей.
По словам замминистра, если речь идет о создании с нуля технологического университета уровня Масачусетского технологического института (США), то без фонда целевого капитала, наполняющегося за счет частных денег, не обойтись. Сколтех, ключевой элемент проекта «Сколково», создается как первый университет в истории России, в котором будут совмещены инженерное и предпринимательское образование. И я считаю, что такое совмещение наиболее перспективно, о чем говорит как опыт MTI (США), так и Technion (Israel), где есть специальная программа МБА в области высоких технологий.
Анатолий Вассерман считает, что «в России государственная машина заточена в первую очередь не под совершение каких-то полезных действий (даже если этих действий от нее ждут), а под недопущение вредных последствий, ибо мощь государственной машины такова, что она может наломать дров при малейшей неаккуратности в обращении. Исходя из этого, полагаю: большая часть странностей в поведении государственной машины проистекает не из злого умысла. Поэтому не буду более вдаваться в причины странных действий нашего государства, а только скажу, что, на мой взгляд, проистечет из нынешнего решения сократить Вузы. Прежде всего, это решение обернется тем, что большая часть эффективно работающих Вузов, за очень немногими исключениями, связанными с особо важными (вроде оборонки), или особо идеологическими (вроде – не к ночи будь помянута – Высшей школы экономики) направлениями деятельности, будет если не уничтожена вовсе, то, по крайней мере, парализована потоками очередных реформ. Сегодня, чтобы решить задачу отбора вузов для закрытия, понадобились бы люди, не только учитывающие формальные критерии, но и понимающие весь спектр возможных расхождений между формальной идеологией и пользой реальной жизни. Скажем, моему отцу поручили вести систему оценки Вузов именно потому, что он сам виднейший ученый с мировым именем и хорошо понимает: чем отличаются формальные показатели от той реальности, которую они должны показывать», – продолжает Анатолий Вассерман.
«К сожалению, ни первые высказывания нового министра образования и науки России, ни деятельность многих известных сотрудников министерства не дают оснований надеяться на скорое налаживание в их умах верного соответствия между формальным набором критериев и реальностью, описываемой этим набором. Поэтому я очень боюсь, что большая часть действительно работоспособных ВУЗов будет поставлена под сокращение. Причем сотрудники этих ВУЗов скорее всего будут застигнуты сокращением врасплох. Ведь искусство интриги – самостоятельное и очень сложное искусство, и его довольно трудно осваивать параллельно с какой-либо деятельностью в любом направлении. Поэтому большая часть сильных творческих деятелей являет поразительную беспомощность в тех случаях, когда им приходится столкнуться с реальной интригой – хоть ущемляющей кого-то другого, хоть нацеленной прямо на них», - заканчивает Анатолий Вассерман. - И болонизация, и формализация – следствия куда более общего процесса. Вывод рабочих мест в регионы дешевой рабочей силы снижает потребность стран, откуда эти места выводятся, в высококвалифицированных специалистах. В России реформы экономики, начатые в 1985-м, разрушили заметную часть материального производства. Но необходимость возродить производство уже осознана значительной частью российского общества».
Именно поэтому так необходимо сегодня опережающее развитие инженерного образования.
12-15 сентября 2012 года в Барнауле пройдет конференция «Развитие нанотехнологий: задачи международных и региональных научно-образовательных центров», на которой я в очередной раз планирую, оперируя на примерах Израиля и США, где я уже много лет работаю, донести до слушателей современные методы управления наукой и инновационными процессами, а также технологию подготовки инновационных инженеров. А 17-20 сентября 2012 в Томском техническом университете К. Левковым (Тель-Авивский университет) и мною, в рамках открытого университета «Сколково», будет прочитан курс «Введение в инновационную инженерию», что делается впервые в России.
Блог Олега Фиговского
