1. Мелкоплавание

Любая организация, если не руководствуется яркими, передовыми идеями, а лишь имитирует\спекулирует ими, постепенно оболочивается и старается скользить по ряске, не поднимая мути, как водомерка. К чему это приводит – очевидно. Конкретно в научной организации, хорошо видно на судьбе Академии Наук – несмотря на все мои вопли, её реформирование свелось к её ликвидации. Формально – снаружи, обывательской властью, фактически – изнутри, из-за отсутствия в Академии Научной Головы. Фактически это преступление. При чём, преступление не государственного, а планетарного масштаба. И если непонимание этого обывателем (в том числе и во властных структурах) в какой-то мере простительно, то непонимание этого учёными – нет. Для последних, это показатель, какие они учёные. И в узкоспециальном плане, и вообще.

Жизнь на Земле возникла и существует в крайне неустойчивой точке локального равновесия, а учёные, на базе бредовых формул за пределами сферы сознательного знания, потешают публику разбеганием Вселенной (то, что уравнение Шредингера лишь частный случай, а теорема фон Неймана доказывает не полноту квантовой механики, а полноту\замкнутость этого частного случая, оставлю для очередной чисто научной публикации). Поясню на конкретном примере катастрофичность пренебрежения реально ожидаемым на базе сферы сознательного знания. Приезжают, к примеру, с большой помпой Трамп с Путиным в Хельсинки на склоку под названием саммит, а Хельсинки раскололось, на месте Москвы выросла гора, Нью-Йорк и Питер сползли в море-окиян. А ни в Америке, ни в России об этом некому было даже предупредить – наука, в целом, в загоне, а отдельные голоса за шоуменами не слышно. Катастрофическая ситуация усугубляется спекуляциями, в том числе и на катастрофе.

Не дело учёного, прикрываясь «научными» званиями, заниматься инновациями – это дело клерка. Настоящими ИННОВАТОРМИ были ТЕСЛА, ТЕРМЕН, МОЦАРТ. Их идеи двигали весь мир, а званий они, в отличие от Сальери, не получили, и умерли все в нищете. Так что, если хотите заниматься реальной наукой, в том числе и в рамках НОР – бегите от лощёных инноваторов, которые, не смотря на всю их помпезность и многоречивость, как покажу ниже, просто «застряли» на типовом обывательском цикле - детсадовском уровне развития.

2. Артефакты

Обладание артефактами считается как бы приобщением к высшим духовным ценностям. Но даже используемый для обобщённого названия старинных изделий и произведений искусства латинский термин «Артефакт» (artefactum от arte — искусственно + factus — сделанный) скорее характеризует нереальное/невозможное, чем что-то имеющее отношение к их быту конкретно и их виденью жизни вообще. Даже в тех случаях, когда эта «находка» прямо касается быта/деятельности владельца артефакта, скажем, пролезшего во властные структуры и получивших в «личное» распоряжение старинные дворцы.

Так лектор-нумизмат из Эрмитажа как-то сделал ещё в советское время такое утверждение: «Если бы наши правители знали бы хотя бы историю монет, то они не совершали бы многих ошибок». Конечно, как уже не раз отмечал, дело не в многознании, а во владении общей картиной. Но полное отсутствие знания «гарантирует» не только её отсутствие, но и «требуемое» для бюрократа от неё дистанцирование. Вот мы и имеем, что времени после слов нумизмата прошло немало, и многое что изменилось, но знание/понимание истории всё также остаётся ещё на дочерномырденском лаконичном постулате: «История ничему не учит», нашедшем своё проявление\отражение в мудром изречении самого Черномырдина: «Хотели как лучше, а получилось как всегда». И возможно главная причина такой «неграмотности» даже весьма начитанных и сведущих людей в том, что История для них всего лишь абстракция, красивая, как артефакт, история, но не реальность. А реальность лишь то, что происходит при ИХ времени, то, что они сами увидели, услышали, почувствовали в своей жизни, как известно, по историческим меркам, весьма кратковременной.

При таком сиюминутном восприятии реальности История, в принципе, и не должна ничему учить, и развитие общества идёт по неживым механическим циклам, подавляя, у многих в зародыше разумное начало в человеке. А если не удалось, как с гениями, то общество срок жизни их успешно укорачивает. Так что, чтобы вырваться человечеству из этого порочного круга, надо разобраться в объективной реальности, описываемой не сиюминутной Историй, а не вешать её на стену, как украшение, как артефакт.

Если даже при анализе физических явлений, как я неоднократно показывал, требуется объективный учёт наших ощущений (и в размерах\цифрах измеряемых величин, и в их интерпретации по формулам, которые, в конечном счёте, построены на базе ощущений корифеев), то, как говорится, сам бог велел, объективный учёт наших ощущений учитывать и при анализе Истории людей. Отсутствие оного и привело к пшику при переписывании, в своё время, Истории командой, к которой примкнул Каспаров. Они, выбросив из рассмотрения СОБСТВЕННОЕ ВРЕМЯ, Историю оставили артефактом, просто разбив его на новые артефактики.

С другой стороны, СВОЁ ВРЕМЯ абсолютизировал Гегель, сделав утверждение: «Человеку, в принципе, нечего сказать (нового) до семидесяти лет». Но выбрасывать из рассмотрения что сказали/сделали целые поколения жителей Земли, не дожившие до семидесяти, заведомо ошибочно. Так же как и выбрасывать из рассмотрения то, что сказали\сделали юные гении. Просто СВОЁ ВРЕМЯ, если не впадаешь в маразм, надо использовать, чтобы понять\ощутить как живут\чувствуют люди разного возраста. И тогда можно надеяться получить объективное описание Истории, а не просто обыденную мудрость, которая уйдёт вместе тобой. А новые поколения не продолжают жизни предшественников, а играют, как в детском саду, в СВОЮ жизнь. Врождённое чувство собственной значимости проявляется с первым криком малыша, что, и обеспечивает принципиальную различимость индивидуумов в пространстве и во времени.

Это стремление выжить отдельного индивидуума – некая замена принципа минимума потенциальной энергии для принципиально неразличимых частиц. И это, естественно, нормально, что с детства\юности бешеные всплески подсознания, как первая любовь, не дают потеряться исходному разумному началу, отличающему человека от неживой природы. Хотя, сталкиваясь с реальностью человеческих взаимоотношений, это исходное человеческое начало часто разрушается. Неестественность социальных условий приводит к тому, что естественная собственная значимость индивидуума трансформируется в гипертрофированное чувство собственного достоинства мажоров либо полное его отсутствие у холуёв. Но не сломленная социальными условиями часть естественного чувства собственно значимости индивидуума с необходимостью приводит и к естественному коллективному эффекту: каждое новое поколение живёт СВОЮ ЖИЗНЬ. Но будучи в естественной уверенности, что это именно ИХ ЖИЗНЬ, и спеша её прожить, не очень задумываются о том, что во многом переживают то, что уже пережили предыдущие поколения. А многие, будучи изуродованы социальными условиями, так и не поднимаются в этих играх выше уровня песочницы.

Видимо поэтому, если для объективного описания красоты не только неживого мира, но и живого, исповедуешь инвариантный подход, с годами всё больше осознаёшь, что, и повзрослев\постарев, многое люди продолжают детсадовские игры. И это ИХ реальность, часто, а скорее чаще, весьма далёкая от «нелюбимой» объективной реальности, проявляющейся, в том числе, и в Истории. И видишь, что «ИХ реальность» была и остаётся далека от КРАСОТЫ. А истинная красота, как красота музыки Рахманинова, созвучна музыке каждой отдельной клетки, и даже БОГ – это для большинства абстрактный артефакт. Видимо и то, что сейчас наука не в почёте, связано с тем, что она НЕПРЕРЫВНА – «по живому» связана с идеями и тысячелетней давности. Т.е. сама наука для обывателя, по внешним признакам, напоминает красивый артефакт и её значимость – соответственно. А кризис в самой науке, превратившейся в индустрию по производству знаний, работающую посредством инноваций на «интерес» обывателей с ИХ реальностью, и стремящейся лишь спрятаться за собственным узкоспециальным языком от неё, лишь дополняет в представлении обывателя абстрактности науки, т.е. её нереальности.

Вот в чистый артефакт превратилась на наших глазах Академия Ломоносова. Инновации\имитации\спекуляции Фурсенко\Алфёрова\Ковальчуков «успешно» завершил Котенков. Строго говоря, Российская Академия Наук стала Ломоносовской уже после его смерти, и, возможно, именно в советское время (а при жизни она и из Ломоносова тоже попила кровушки). Но моим ровесникам, мечтавшим работать в Академии Наук, и даже когда мы, «рядовые» сотрудники разобрались, что по Уставу Академии мы ниже оборудования, в какой-то мере и с этими куцыми правами была дана возможность работать на Академию Ломоносова. И своими исследованиями мы делали из этой выродившейся бюрократической структуры не только имидж Храма Науки. Теперь же Наука осталась при нас, но Храма, пусть и заполненного бюрократами, нет – министерство такое же имеет отношение к науке, как скажем наркобарон, содержащий лабораторию. А мне приходилось сталкиваться и с тем, что значимость науки больше осознавал увешанный татуировками бугор зоны, чем увешанный званиями бугор президиума Академии Наук. Но приходилось сталкиваться и с обратным – когда доходчиво объяснишь суть научной проблемы рядовому академическому бюрократу, то вместо того, чтобы, как положено бюрократу, искать бюрократические препоны, он, вспомнив, ради чего существует Академия Наук, в которой, как и я, работает, начинал искать способы их преодоления.

Так, когда институтский чиновник предложил мне «горящую путёвку» в Софию, сопроводив её словами, что, мол, я уже всё равно не успею оформить поездку, я смог посетить Софийский Университет, объяснив клерку в Управлении Академии Наук СССР, что я разрабатываю советский Фурье-спектрометр, а болгарам удалось купить зарубежный, который в СССР не продали из-за милитари-процессора. Даже бывшему сотруднику Академии Наук, ради бизнеса приходилось «экранироваться» от значимости научного знания – как сказал один из таковых: «Я понимаю, о чём ты говоришь, но как только я начинаю понимать, у меня бизнес рушится». Теперь же Котенков, перебравшись из ФАНОвой трубы в кресло министра Науки, думаю, от собственно научной аргументации абсолютно заэкранирован – его главная забота в детсадовской игре за власть над песочницей. А разве может дитё предпочесть какой-то артефакт, какую-то там абстрактную науку реальной песочнице.

3. Критерий разумности

Если разумность толковать упрощённо, как правильность принятия решения, то не случайно, критерий разумности подобен близкому мне критерию физической теории, данному академиком Мандельштамом. Необходимо, писал он, одновременное сочетание двух «вещей»: определение физических величин, входящих в виде символов в уравнения, и наличие решения для полученных уравнений. Так что упрощённо можно сказать, разумный человек понимает, о чём говорит и имеет обоснование предлагаемым им действиям.

Сравнение с определением Мандельштама наглядно демонстрирует, что за этими обычными словами «спрятано», что и первое, и второе – абстракции, которыми, естественно, дети овладевают не сразу (изначально из сфера сознательного знания, можно сказать, имеет нулевой радиус). Поэтому, естественно, не дети разрабатывают физические теории. И тем более, разумное описание реальности – совсем далеко от детского сознания. Так что без удовлетворения критерию разумности, любые, как бы заумно не звучали политические и экономические теории – не более чем плод детского воображения (хотя могут подаваться с большим пафосом мощной информационной машиной). И, как не парадоксально, «крест» нелюбимых детьми НЕДЕТЕЙ – постараться предотвратить катастрофу ЖИЗНИ ДЕТЕЙ, к которой ведут детские фантазии в реальности, а не в песочнице. Для этого, собственно, и нужны эти совсем не детские рассуждения о том, что разумно, а что нет.

Разумность и есть объективный базис для определения того, что хорошо, а что плохо, и у детей, и у взрослых. И удел «взрослых» объяснять тем, кто по жизни остаётся дитём до седых волос, что такое хорошо, а что плохо. Учитывая при этом, что дети, само собой, также являются проявлением реальности, и для строгости рассуждений, естественно, и этот факт тоже надо учитывать и тратить время на объяснения общей картины реальности, следующей из полной на данный момент сферы сознательного знания. Тогда как эта полная картина всё более подменяется суррогатной в красочной оболочке. А детям свойственно увлекаться. Но даже в боях без правил предусмотрен судья. А в доведённой до технического совершенства SPARTA (новый контактный вид профессиональных боев) нет никаких правил. И соприкосновение с реальностью проявляется (с необходимостью) лишь в виде гибели участника игры. Дитё не плакало, но погибло! Почему – да потому, что разумное дитё ушло от неразумных правил общества в полное отсутствие правил, которое не только снимает с него все ограничения – якобы даёт полные права – но и делает его бесправным. И так, без учёта фундаментальных вещей в построении общества мы имеем, что имеем.

А что имеем, хорошо видно, опять же, на примере современной России. Вместо горбачёвской «интеллигентной» «демократии» с привлечением эшелонов срочно амнистированных уголовников в крупные города с указанием обеспечить буйство «демократии» и с возложением на алтарь человечества собственной страны – нынешний «пионерлагерь» с одеванием части страны в форму и построениями в линейку населения, государственных структур и даже олигархата. От такой альтернативы попросту тошнит разумных россиян, особенно молодёжь. А Запад, хотя сам организован неразумно, такая альтернатива, естественно, просто пугает. Итак, следуя в хвосте западных ценностей, но с такой «российской» спецификой, мы не обеспечиваем прогресс развития общества, а уводим его в сторону.

Итак, главный парадокс как раз и заключается в том, что человек, изначально потенциально разумное существо, существует в обществе, организация которого никак не учитывает критерий разумности. Отсюда с необходимостью следует, что мы существуем в безумном мире, что и наблюдаем в реальности в различных «достижениях», о которых напомню позже. А пока что сразу надо отметим неточность\неполноту самого определения Мандельштама даже для физической теории. Смешно, я, естественно, отталкиваюсь в анализе от физических представлений, но для характеристики современного состояния общества лучше всего подходят слова, которые и в физике заменили научные термины: «Частичка Бога есть, а самого Бога нет» – разумность индивидуума есть (потенциально), а разумности общества нет. Сам Путин, считаю нужно отметить, делает, что может и, видимо, понимает свою ограниченность и ведет себя предельно скромно. Но эрзац, который он делает, явно не достаточен для России.

Но для решения этой проблемы не на примитивном уровне (эрзац, по определению, это подлог, а не решение) требуется понять то, что выпало из рассмотрения и Мандельштама для физики.

В физике, как и в любой науке, требуется сочетание не двух, а трёх «вещей». И отсутствие третьего, в физике – ПОЛУЧЕНИЕ уравнений – в его определении не случайно. Получение новых базовых уравнений прямо не следует ни из интерпретации экспериментальных данных на базе уже имеющихся представлений, ни из имеющихся теорий. А следует из ВОПРОСОВ\ ПАРАДОКСОВ, каждый из которых по отдельности не имеет ответов\решений, но имеющих решения из их совокупности. Получается, и Мандельштам, стремясь максимально выделить физику, выбросил из рассмотрения и процесс получения уравнения (из головы выдающихся физиков типа Максвелла или Шредингера), и процесс формирования вопросов (в головах физиков, с именами которых обычно теории не связывают).

В стремлении Мандельштама к простоте в сложных вещах вылилось в алгоритмизацию полученного знания, т.е. к выбрасыванию собственно чисто человеческого РАЗУМНОГО начала, которое подразумевает не только систематизацию известного знания, но и определяет расширение сферы знаний. Крайности, как говорят, смыкаются – энциклопедист, эрудит академик Мандельштам исповедует фактически тоже, что и пещерный человек, с чего собственно и начинает жизнь любое дитяти. И если оно остаётся на том же уровне «исповедования», то неважно, министерский или президентский пост оно занимает, или барахтается внутри\внизу пещерных социальных структур. А предпочтения дитяти хорошо известны – сиську оно предпочтёт абстракции\артефакту. А на втором месте у дитяти – игрушка\игра, в которую его уже научили играть. О смысле РАЗУМНОЙ ЖИЗНИ рядовому дитяти и невдомёк, ни тем более, нерядовому: члену социальной структуры даже знать воспрещается – какой же из него тогда винтик структуры.

Отмеченная смычка крайностей в сведении значимости науки к её прошлым достижениям и полной детской изоляции от неё, смыкается с компьютерным тупым перебором вариантов, тупым, с какой бы скоростью их не перебирали, если компьютер не поправляет\направляет Разум. Так что от абстрактной теории перейдём собственно к разумности, а вернее, неразумности нашего мира. 

4. «Достижения» безумного мира

Мировая литература от Шекспира, Пушкина, Лермонтова, Толстого, Достоевского, до Горького, Гашека, Булгакова, Зощенко приводит массу красочно описанных примеров «достижений» безумного мира (ДБМ), ОПИСАНИЕМ которых обыватель восторгается, как артефактом. Тоже происходит и с живописью, скажем Дали, и с музыкой Моцарта, Рахманинова и Шестаковича. Уверен, в этом ключе искусствоведы и музыковеды мой список могут существенно расширить. Но от этого эти ДБМ не перестанут быть артефактом ни для обывателя, ни, что самое печальное, для современных учёных. И именно поэтому я опять вынужден перейти от абстракций на конкретные нелицеприятные примеры из самой научной среды.

Такие ДБМ как некоторые наши «великие» деятели от науки у всех на виду, и вред, нанесённый науке их делами (завуалированный сладкими наукообразными речами), тоже общеизвестен внутри самой научной среды (для большинства обывателей на поверхности лишь их «великие» звания). Но эти ДБМ, по большому счёту, сами несчастные люди, занимающиеся всю жизнь не своим делом. А в ДБМ они попали не сами по себе, а как продукт современной ремесленнической научной среды. А в этой среде, как я уже не раз отмечал, люди, думающие широко и копающие глубоко уже стали изгоями. Так что именно воинствующий рядовой ремесленник стал главным ДБМ в науке. И он, по натуре просто холуй, стал трясиной, топящей Научную Голову, а на её место «выпускающей» отмеченные ДБМ-пузыри. И рядовой, и нерядовой холуй отвергает светлые идеи «не почину», не допускает в мыслях, что кто-то умнее его, если не имеет власти над ним. Это ДБМ – воинствующий рядовой ремесленник в науке «уважает», в отличие от Коперника, лишь плётку.

Торжество ремесленника способствовало тому, что возникли целые направления в науке, «столпы» которых, как говорил мне ещё в 1975 году Анатолий Павлович Смирнов, не знают и не понимают фундаментальных работ, на базе которых построены эти направления. Я лично, стараясь докопаться до сути, впоследствие с этим многократно сталкивался в своих исследованиях. Ремесленниками полученные мною результаты извращались как отрицание именно мною, а не ими (по сути) работ корифеев, которые они, возможно, и не читали (но знали, что те корифеи). Но с годами я пришёл к выводу, который не учитывал и А.П. Смирнов. В тухлой ремесленнической атмосфере были канонизированы не только достижения мысли корифеев, но и их ошибки. И на этой вот базе и строилась вся научная иерархия. Так что и Академию Наук уничтожил воинственный научный ремесленник, не признающий ничьей головы, но признающий хлыст.

И уже как следствие, можно рассматривать то, что человечество своим основным достижением посчитало технический прогресс. Именно он позволил и изменить жизнь людей внутри отдельной страны, и сепарировал страны на «цивилизованные» (изначально – рабовладельческие) и нецивилизованные (и изначально, и до сих пор – порабощённые).

Самое парадоксальное, что именно на это время приходится серебряный век науки, которым двигал преимущественно именно научный энтузиазм и! понимание ТЕХНИЧЕСКОГО ЗАСТОЯ. Люди стремились улучшить и природу, и самих себя. При этом не только врачи, но и учёные ставили эксперименты над самими собой. А так как человечество в целом развивается в некоем эмпирическом эксперименте, то научный = революционный энтузиазм подтолкнул целые народы поставить над собой эксперимент, чтобы «переехать» в светлое будущее. Полагали, в принципе правильно, что технического прогресса в недалёком будущем будет достаточно, чтобы всем всего хватило. Но и технический прогресс свёлся к ремесленничеству и самоизоляции от ремесленнической же науки.

Хорошая мысля, как говорится, приходит опосля. То, что «не доведёт вас до добра баловство с неживой природой» прозвучало из уст братьев Стругацких уже в середине прошлого века. Но механизмы, двигающие в обществе чисто технический прогресс, были запущены. Другое дело, что механизм и в руках одного пьяного мужика может натворить много бед (и в жизни, и на экране в фильме «Пила»). А вот механизм общественного развития сбойнул настолько, что человек разумный стремительно сползает к дебилизму даже в индивидуальном плане.

И как следствие не того, что науки мало (как на заре прошлого века), а того, что науки много, но она ремесленническая, основные, понятные и рядовому обывателю «научные достижения» делаются не в научной среде. Самое глубокое погружение совершил не учёный, а постановщик фантастических фильмов Джемс Камерон. И самую большую ракету создаёт шоумен Илон Маск для запуска не научной экспедиции, а для шоу сначала с Теслой, а затем с богатенькими туристами. И биоэнергетика стремится заместить эволюционные процессы Земли и топливо из живой природы получать (и сжигать его). И всё это как следствие того, что официальная наука превратилась в отстойник со «стенками» из перечня журналов, рекомендованных ВАК (и стоимостью публикации в них).

5. Реанимация науки = взросление общества

Обывательское общество без определяющей роли науки просто обречено на мелкоцикличность и на то, что остаётся не более чем большим, заигравшимся дитяти. И оно уже не оправдывает надежды самих обывателей. Не только российских-советских, которые были уверены, то к нынешнему времени не только будет построен коммунизм, но и «на Марсе будут яблони цвести». Оно не оправдывает в большей мере надежды американских обывателей (что и стараются свалить на «голову России» американские политики): если посмотреть фантастические американские фильмы 40-летней давности, то в наши дни они уже летали к другим галактикам. А им вместо реальных ковбойских явлений в космосе подсовывают Стелсы и частички бога.

Так что реанимацию науки надо начинать. И начинать надо с самой науки, чем я и занимаюсь в научных публикациях. А реанимацию науки в обществе надо начинать с «Посметь озвучить Истину». Иначе ты, кто угодно, но определенно не учёный.